Политэкономия
Политэкономия — одна из общественных наук, предметом исследования которой являются отношения между рынком и государством, индивидом и обществом. На глаза автора попалась очередная статья В.Л. Авагяна «Либералы умеют быть только могильщиками…». Давайте разберем ее вместе. Прежде, чем сделать это, автор напоминает Вам, уважаемый читатель, что термин «либерал» Авагяна соответствует авторскому термину «либераст». «Люди разучились объективно оценивать себя и свое реальное положение, увлекшись самооценками (когда не другие тебя назвали умным, а сам себя таковым назначил). Они разучились корректной постановке задач. Не умея корректно поставить задачи — разучились, естественно, искать адекватные средства решения. Во все времена, чтобы достичь задуманного результата — необходимо было заранее обозначить, что считается успехом, а что — провалом. Это и понятно: ведь иначе любой провал можно объявить успехом, чем либералы уже 30 лет и занимаются. Они живут по принципу «если цель не достигнута — тем хуже для цели». Они не то, чтобы движутся неправильным курсом: у них вообще нет никакого курса. Неправильный курс — всегда можно изменить. Если вы поехали на автомобиле, и поняли, что свернули не туда — можно вернуться и скорректировать маршрут. Но только при условии, что автомобиль не развалился, если он сохраняет способность двигаться согласно рулевому управлению. Но если ваш автобус развалился, то вы уже не можете повернуть на нем никуда. На руинах транспортного средства уже не вы двигаетесь по дороге, а дорога двигается мимо вас. Вы ждете, что кто-нибудь проедет мимо вашего металлолома, возьмет на буксир или подкинет до города (у либералов это называется «поиском инвесторов»). Отсутствие курса (утрата управления процессами) — превращает в демагогию любые планы, ориентиры и декларации. Можно обещать, что угодно или не обещать ничего, все равно ни власть, ни народ не знают заранее, что с ними случится. Кораблем, который дрейфует по течению — управляет не капитан, а течение. Капитан «без руля и без ветрил» может отдавать любые приказания или молчать — дрейфующий на правах плавучего мусора корабль не изменит от этого ни скорости, ни направления. Самая главная отличительная черта современного деструктивного либерализма (неолиберализма — авт.) — «неописуемость» любых желаемых процессов в нем. Либерализм неспособен ничего описать технологически, от начала до конца, от стадии исходного сырья до стадии готового продукта. У него все его фантазии о жизни начинаются ниоткуда и упираются в никуда. Человек не выступает источником никаких перемен — он является только их приемником, покорно принимая с ветра все кризисы и обвалы, стагнации и инфляции, падения и закрытия. Если перемены не управляемы — они, по закону накопления энтропии, идут вниз, к общей примитивизации системы.
Люди, исповедующие «снижение расходов бюджета» и «режимы жесткой экономии средств» — закладывают не только социальные проблемы, но и чисто технологические: программируют снижение производительности, технические застой и архаизацию производств. Расширенное воспроизводство благ сворачивается — потому что оно возможно (и разумно) только в случае расширенного потребления этих благ! Понятно, что благо не возникает само по себе, понятно, что любое производство требует времени — особенно, когда его только запускают с ноля. Но кроме технических проблем становления («поставить» линию выпуска того или иного продукта) нужна ведь и мотивация становления. Кто и зачем будет тратить время и средства на становление линии выпуска невостребованной продукции?! Чтобы лучше понимать, как рост потребления воздействует в качестве причины на рост производства, построим модельную ситуацию. Допустим, на совершенно изолированном острове 100 человек производят 100 условных «пакетов жизни» (ПЖ), которые сами же и потребляют. С развитием организации и техники возникает ситуация, при которой 100 ПЖ могут уже (технически) произвести не 100, а 50, 30, 10 человек. И вот 10 человек производят 100 ПЖ — но зачем?! Ведь сохранять прежние объемы производства при сокращении персонала имеет смысл только тогда, когда объемы потребления остались прежними. Например, правитель острова, видя, что у него 90 человек остались безработными, распорядился выдавать им по 1 ПЖ на руки. Тогда объем сохраняется. В противном случае вместе с вымиранием 90 «лишних» производству людей вымирают и 90 потребителей его продукции, прежние объемы производства становятся излишними, невостребованными и расточительными. Но если 10 человек могут с этой техникой производить 100 ПЖ, а нужно им только 10 ПЖ, то такой объем в силах произвести 1 человек. Это означает, что работники сокращаются, а объем производства в 10 ПЖ снова становится чрезмерным, излишним!» (Авагян).
Таким образом, увеличение производительности труда, а, соответственно, и ВВП (к чему нас призывает правительство) страны, в которой сокращается численность работающего населения и основного потребителя произведенных благ (именно то, что мы и наблюдаем в сегодняшней России) — абсолютно бессмысленно. В этом появляется толк, только в одном случае, если увеличивается внешнеторговый экспорт, да и то при условии, что доходы от этого экспорта распределяются среди населения более-менее равномерно. В противном случае, увеличение производительности труда ведет лишь к обогащению олигархов и властной элиты, и не к чему более. «Как это влияет на техническое оснащение производства? Естественно, самым угнетающим образом. Если уже имеющееся производство излишнее, то зачем заводить новые машины, способные его кардинально увеличить? Даже если оставить в стороне моральный аспект — новая техника в таких отношениях лишняя, бессмысленная: она могла бы расширить возможности, удовлетворить большой спрос — но ведь его нет. Он не организован — следовательно, вслед за отсутствием спроса сокращается и количество предложения. Государство, лишенное социальной цели повышения потребления — лишено и технологической возможности расширять производство. Оно «живет взаймы», только как колониальный придаток к некоей заморской метрополии, которая, пользуясь гуманитарной катастрофой в его экономике, может навязать ему любые, самые грязные и унизительные роли в разделении труда, за самую ничтожную оплату. То есть поработить и использовать целую страну, как раба, бессловесного и бесправного. Недаром предупреждал мудрый Сталин: «Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую систему капиталистического развития как ее подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся, главным образом, на внутренний рынок, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны». Если игнорировать этот совет Сталина — то мы вступим (вступили) на путь в никуда, лишенный надежды.
На этом пути мы обречены не только на мрачное настоящее, но и на безысходное будущее. Все, что бы ни случилось на этом пути — будет ухудшать, и только ухудшать положение беззащитных рабов. Человек, умеющий только хихикать, прикалываться и кривляться, не способный взять свое выживание в собственные руки (понимая его, как технологический процесс от начала до конца) — обречен клянчить себе выживания у чужих людей — немилостивых, расчетливых, циничных и попросту жестоких. Видя, как растет наша зависимость от них, они будут постоянно ужесточать требования к нашему труду, и при этом столь же постоянно срезать расценки его оплаты. Ничто нигде не «стабилизируется», даже на низком уровне. Если с вас берут золото за право подышать воздухом, то будьте уверены, что золота будут требовать день от дня все больше, а воздуха выделять — все меньше. Или скажут — если не хотите, дышите своими слитками вместо легких…» (Авагян). Именно это мы и наблюдаем в современном мире. На Западе экономический кризис и ему нужны все новые и новые инвестиции. А откуда их взять? Бывший колониальный мир «выжат до сухого остатка», а сам Запад — един, и брать инвестиции у себя самого — то же самое, что отрезать от себя куски мяса, чтобы не помереть с голоду. Экономически жизнеспособными в мире остались только три большие державы — Китай, Россия и Индия. Вот только на них у Запада и вся надежда. Очевидно, что это понимают все заинтересованные стороны, однако у руля власти любой современной страны мира стоят «либерасты», и чтобы выжить в этом мире, они готовы на все, в том числе, и на самоубийство собственной страны. Провозглашаемый ими глобализм как раз и является четким подтверждением данного факта. И наша нынешняя властная элита, к сожалению, не исключение. «Нельзя встать на ноги с носителями паразитарного мышления, либералами, «креаклами» — потому что «неописуемость» всех их обещаний не дает знаний ни об одном процессе от начала до конца. Либералы со своей клоунадой постоянно уводят нас в область досуга, делают из нас разборчивых (сперва) и капризных (поначалу) потребителей. Обещая, что неизвестно кто, но «обязательно», обеспечит наше потребление. Если говорить о людях компетентных и профпригодных, то для них выборов нет и быть не может. Я не стану математиком, даже если меня подавляющим большинством голосов выберут в «математики», а Жорес Алферов не перестанет быть физиком, даже если никто за него, как за физика, не проголосует. Компетентность и профессиональная пригодность управленца — либо есть, либо нет. Городское хозяйство обречено на распад, если на посту мэра менять боксеров на балерин и обратно.
Вся демократическая клоунада перечеркивает принцип годности — вместо объективных критериев годности или негодности, назначая эти качества волей толпы. Но ведь слепой не станет зрячим, даже если подавляющее большинство проголосует считать его зрячим (а боксер Кличко не станет специалистом по трубам и проводам, даже если большинство горожан его таким назначили). Чтобы справиться с объективными проблемами — нужны объективно пригодные люди. Это только в игре и в сказках можно решать придуманные проблемы заклинаниями и ритуалами! Это правило касается не только жизнеобеспечения, но и защиты, обороны народа. Годность главнокомандующего не измеряется симпатиями к нему, его обаянием для легкомысленной толпы и его способностью раздавать невыполнимые обещания. Или главнокомандующий удерживает фронт — или нет уже ни страны, ни народа, это не вопрос игры, которую можно сто раз перезагрузить, начав сначала, это вопрос жизни и смерти. Смерть в нем приходит только один раз, и навсегда. Ошибка стоит жизни, а не потерянного раунда игры… Если сформулировать самый общий принцип гражданского и вооруженного выживания, то это: «Соответствие замысла результату». Если мы видим, что результаты стали расходиться с намеченными ориентирами — у нас будет шанс что-то исправить, хотя бы в последний момент. Если же мы, как либералы, идем сами не знаем куда — то и рокового, смертоносного поворота заметить не сумеем. Откуда нам узнать, соответствует ли текущий результат замыслу, если у нас не было замысла? Если люди хотят жить на Земле (экономики это касается в первую очередь) — то они вначале формулируют какой-то замысел на определенный срок. Контрольный срок очень важен, и в корне противоположен гайдаровскому бесконечному и безразмерному «переходному периоду», к середине которого все уже напрочь забыли, с чем начинали. Ведь по истечении контрольного срока (если он есть) — анализируется: стал ли план реальностью или не стал. План, который не выполнен — тоже важен для аналитической работы разума. Потому что разум анализирует — почему замысел не воплотился? Что помешало? Кто помешал? Отталкиваясь от состоявшихся планов, можно анализировать. Отталкиваясь от несостоявшихся — тоже. Но если замысла, как такового, изначально не было — то и думать не о чем» (Авагян).
Ни у нынешних, ни у прошлых российских «либерастов» не было плана экономического развития нашей страны. Но у прошлых был хоть какой-то план — «окончательно разрушить коммунизм» (со слов Чубайса), и они его выполнили. Правда, это потребовала множество человеческих жертв, (население России в 1995 году составляло 148 293 265 млн. человек, а в 2018 — 146 880 432 чел.), но «цель оправдывает средства». «И тут с Чубайсом трудно поспорить: действительно, те, кто выжили — каким-то образом выжили. А кто не выжил — тот и вправду не выжил. Ни причин, ни сроков выживания, ни количества выживших — дарвинизм заранее назвать не может. И либерализм, его калька в социальный мир, тоже. Но если у тебя цель, чтобы «выжили те, кто сможет выжить» — тогда, естественно, нет ни развития, ни устойчивости социума, одна лишь свистопляска безумия, разбавляющая массовую смертность бесконечными и беспросветными КВН-ами… Какое может быть восхождение без цели восхождения? Какой может быть прогресс без цели прогресса? Как вообще оценить — вверх мы идем или вниз, если мы не установили, где находится верх, а где низ? Что мы можем сказать о прогрессе, если не сформулировали заранее, в чем его видеть? А может, он идет полным ходом, просто мы не замечаем? Можно найти или не найти то, что ищешь, то, что в начале поиска сформулировал как потребность. Но если ничего не ищешь — как можешь его найти? Скажи, что тебе нужно — и, отталкиваясь от этого, можно искать пути достижения потребности. Можно изучать факторы на соответствие цели: эти — способствуют, те — мешают, третьи же просто — не влияют. Но разделить факторы на полезные, вредные и никчемные невозможно, если не сформулировал заранее — чему именно ты желаешь пользы, и чему боишься навредить. Наше общество не может двигаться никуда — ибо оно не знает, чего хочет. А когда пытается сформулировать, чего хочет — всплывает трагическое неумение этого общества внятно обозначить цель» (Авагян). И это действительно так, автор это утверждает с полным на то основанием. В девяностые годы прошлого века автор состоял в поколении «Главного Заказчика будущего». И это поколение буквально жаждало перемен, но вот каких перемен, оно не знало! Вот и получилось, что получилось. Примерно так же дела обстоят и сегодня, единственный плюс, который приобрели нынешние жители России, по сравнению с прошлым поколением, это — значительно больший консерватизм, Но и на одном консерватизме далеко не уедешь, особенно в «эпоху перемен».
«Мы попали в пространство маразматического либерального дискурса, в котором обе стороны заранее неправы, потому что предмет их дискуссии принципиально неизмерим. Оттого и нельзя сказать — есть он или нет его. Это пространство вкусовщины и доходящей до безумия субъективности. Хорошо или плохо мы живем? Это же цифры должны сказать. А как иначе это выяснишь? Те, кому хорошо — скажут, что уже хорошо, а те, кому плохо — будут настаивать, что еще плохо. Но и те и другие говорят ни о чем, потому что предмета спора нет! Достигли мы или не достигли политической демократии? Независимы у нас суды — или нет? Сложились ли у нас «институты» или не сложились? Как можно ответить на такое в пространстве рационального мышления? Это же, как решать уравнение, в котором все слагаемые — неизвестные! Суды — они независимы от кого? От исполнительной власти? Или от закона? Если они зависимы от закона — то ведь должна же быть какая-то контролирующая их решения инстанция! А как иначе? Сидит человек, ставший судьей (кстати, а как он им стал?!) — и любой его бред оформляется, как судебное решение. Если нет — то кто его оспорит? Кто бы ни оспорил — суд уже не является «независимым»… Но главное то не в этом. Главное в том, что никаких объективных критериев у таких «целей», сформулированных людьми, не умеющими формулировать цели — нет. Это сугубо оценочная категория. Чем измерить демократию? Количеством выборов? Ну и будет вам какой-нибудь Мао Цзедун их проводить ежемесячно, отчего статистика выборов у него станет богаче всех — и что? Или личным ощущением? Но почему мы должны личные ощущения одних принимать, а других — отвергать? Цель может быть сформулирована только как замысел с конкретными сроками и инструментами проверки. Потеряв и сроки, и инструменты сверки замысла итогам — она превращается в маразматическое словоблудие. Одному, кажется, что стало лучше, другому, что хуже, а основание-то где? Кто прав, кто не прав? При расплывчатости верификации мы не узнаем об этом никогда.
Если, например, считать Европу эталоном блага, а в Европе случился кризис — то она уже перестала быть эталоном. И нужно анализировать — что разрушило Европу 70-х, почему она так сильно изменилась в худшую сторону? А если считать эталоном любое состояние Европы, то это попросту отсутствие эталона. Никто не знает, что там завтра случится — а мы уже заранее это неизвестное состояние объявили идеалом! То есть вместо искомого состояния мы получаем неопределенное состояние, причем от ноля до бесконечности. Точность определения потребности, измеряемой в объективных единицах меры — создает разумную деятельность, как таковую. Разума не бывает вне килограммов и метров. То, что не составленный план не может быть выполнен — лишь половина вопроса. Другая половина — он не может быть и НЕ ВЫПОЛНЕН. Ну, в самом деле, как же можно НЕ ВЫПОЛНИТЬ изначально отсутствовавший план? В такой ситуации любой результат можно считать и удовлетворительным, и неудовлетворительным. Если задача не сформулирована — то она не может быть решена. А для того, чтобы задачу считать сформулированной — это известно уже школьникам — она должна быть корректно поставлена. Примеры вопиюще-некорректно поставленных задач — это «построить демократию», «добиться независимости судов», «провести реформу институтов», и тому подобный либеральный вздор. Вот, к примеру, задача «войти в Европу». Это же не формулировка задачи, а некая расплывчатая аллегория, выражение из поэтического языка. Ведь понятно же, что территория на самом деле не сдвинется с места и не пойдет материковой плитой на запад! Аллегория предполагает углубление некоего подобия — но непонятно кого и непонятно чему. Любой богатый в любой стране может сказать, что он давным-давно уже не только достиг, но и превзошел европейский уровень зарплат и иных материальных благ. Куда ему идти — если эту метафору «Европу» он уже не только догнал, но и перегнал? А если речь идет обо всех гражданах — значит, задача должна быть сформулирована как покупательная способность зарплат определенного уровня. Такой расчет никакого отношения к Европе и вообще географии иметь не будет. Ибо морковь, мясо, штаны и ботинки в потребительской корзине национальности не имеют. Если у вас цель обеспечить каждого босого ботинками, то говорить надо о ботинках, а не о какой-то «Европе».
Количество ботинок подсчитать можно. Уровень «еропейства» — нет. Это оценочная и субъективная категория, нелепая в разговоре разумных людей. Она подобна категории в современной моде — измерять образование не уровнем реальных знаний человека, а картонкой «престижного» или «непрестижного» ВУЗа. Власть в условиях маразматической социопсихики может ставить перед своими представителями задачи так, что их в принципе нельзя будет сорвать или не исполнить. Я вам совершенно серьезно и официально заявляю: если наше общество не научится ставить цели, а после сверять результаты деятельности власти с изначальным «техзаданием» — мы расплатимся за такую безалаберность вымиранием. Если общество продолжит купаться в «голубых огоньках», в конфетти и мишуре бесконечного карнавала, прикрывающего поток гробов, продолжит плавать в свойственной либеральным умам «непостижимости» истоков и хода хозяйственной деятельности — нас просто не станет. Изобилие — не либеральная размазня неопределенного и халявного воображаемого наслаждения. Не бывает просто «изобилия» — оно всегда связано с каким-то конкретным продуктом, который сперва поставили задачей, а потом и научились делать в огромных количествах. Настоящее изобилие — это осознанная нужда, посредством труда и технологий переводимая в удовлетворенную потребность. А не эти расплывчатые «все будет хорошо, надо только потерпеть, инвесторов дождаться», за которыми скрывается признание непонимания жизни, производства, их организации и устройства. А дело очень страшно. Непостижимость производства — свойственна едва ли ни всем «креативным» (по части «творческого» размазывания фекалий и гомосятины) современным «элитам». Их отношение к производству — это отношение обезьяны к раздаваемым в зоопарке бананам. Неизвестно кто, неизвестно зачем, но дает их. А если не даст? Обезьяна скорее помрет, чем поймет, что случилось с ее «незыблемыми законами мироздания», согласно которым обходчик ежедневно кидал бананы в кормушку. Накормить, одеть, обуть и расселить, защитить от резни миллионы людей — это вам не томос у стамбульского жулика выкупить на ворованные деньги. Это задача совершенно другого масштаба, равнодушная к «пиару». И пост-советской трухе человеческой, вознесенной злым роком на вершины власти, она повсеместно непосильна» (Авагян).
Автор этого сайта целиком и полностью согласен с мнением Авагяна. Ни у нынешних властей России, ни у населения, нет единой цели в жизни. Точнее сказать, такая цель есть — «побольше набить свой карман», только вот карманы совсем разные. Нынешняя российская власть уже отчиталась перед своим народом о росте ВВП в 2018 году. Ну и что? Хорошо это или плохо? Если быть честным, то любой рост или падение ВВП России, это — ни хорошо и ни плохо, это — никак, причем, до тех пор, пока мы не будем знать, куда пошли или не пошли полученные или упущенные доходы! Чтобы поставить цель экономического развития страны, необходимо, в первую голову, обозначить, для чего нужно само это развитие. А как раз этого-то сегодня и нет, да и завтра вряд ли появится. Прежде чем поставить цель, например, увеличить скорость транспорта в два раза, необходимо обосновать и разработать концепцию такого увеличения — какого именно транспорта, для чего нужно это увеличение и в каких пределах, да и еще много чего. Итак, начнем. Для чего нужно экономическое развитие страны? Для того чтобы повысить благосостояние народа, причем, не всего народа в целом (как средняя температура по больнице), а каждого отдельного его представителя по отдельности! А что для этого нужно сделать в первую очередь? Правильно, увеличить доходы бедных за счет уменьшения доходов богатых. Самый простой способ это сделать — тот, который предложили большевики в свое время. Уничтожить богатых, а их добро поделить среди бедных. Однако просто совсем не значит хорошо. Кого считать богатыми, а кого бедными? Как разделить добро богатых (поровну или как-то иначе) и кто это будет делать? Да в придачу возникает еще целая куча вопросов, на которые нет, и не может быть ответов. Другой способ, который коммунисты тоже пытались использовать, это — поставить барьер для сверхдоходов. Но у них использование этого способа совсем не получилось. А ведь «ларчик просто открывается». Надо лишь ввести пропорциональный налог (с максимумом в 50%) на все доходы и расходы всех граждан страны без исключения. Так мы уходим от вопроса — кто есть бедный, а кто — богатый и выравниваем благосостояние всех и каждого.
Так, с этим вопросом мы решили, попробуем ответить на другой вопрос — как собрать такой пропорциональный налог? Пока в стране существует конкуренция между различными банками, сделать это НЕВОЗМОЖНО. Отсюда вывод: необходимо национализировать всю банковскую систему страны и резко ограничить оборот наличных денег (коммунисты использовали и этот способ, но у них не получилось ограничить оборот наличных). Вот как раз со второго и надо начинать. Предприятия страны уже давно перешли на безналичный расчет, теперь пришла пора перевести на него и все население. А что для этого нужно сделать? Поставить барьер для покупок за наличный расчет, барьер для выдачи наличных на руки и барьер на хранение наличных вне банка. Все, дело сделано, осталось установить программное обеспечение для компьютерной системы единого Банка страны, и сам государственный Банк будет аккуратно и в срок снимать всевозможные налоги. Кредитные ставки для Банка устанавливает правительство, а вся прибыль от его деятельности поступает в бюджет государства. Так, и этот вопрос мы разрешили. Но все это — лишь перераспределение уже имеющихся богатств, а для развития страны необходимо интенсифицировать производство товаров и торговлю ими как внутри, так и вне ее. А для решения этой задачи необходимо ввести в оборот новую валюту, частично обеспеченную золотом (в виде полоски золота прямо на купюре с весом в 1 — 2% от ее стоимости) и организовать торговый государственный банк, который только и будет заниматься оборотом новой валюты (золотого червонца). Все предприятия страны с любой формой собственности (а со временем и зарубежные предприятия) становятся клиентами этого банка, для чего им необходимо передать туда металлическое золото. Банк перерабатывает полученное золото в золотые червонцы и записывает их на клиентский счет. Став клиентом этого банка, любое предприятие получает полный доступ к информации о производимых клиентами банка товарах и предоставляет ему такую же информацию о себе. Кроме того, клиент банка получает от него кредитное плечо, например, один к десяти. Таким образом, любой клиент банка имеет возможность производить покупки и, соответственно, продажи в пятьсот раз дешевле, чем на мировом рынке. А, как известно, даже «за 300% прибыли любой капиталист способен удавиться». Так что, клиенты этому банку обеспечены. При необходимости клиент торгового банка может забрать свое золото в виде золотых червонцев или поменять их на обычные рубли по курсу государственного банка. Только после проведения подобных реформ рост ВВП нашей страны будет свидетельствовать о росте благосостояния ее народа.
Как видите, уважаемый читатель, таким образом, мы не только очень сильно интенсифицируем промышленность, сельское хозяйство и торговлю, но и начнем производить собственную золотую валюту из чужого золота. И со временем можем полностью перевести финансовый оборот (как внутри страны, так и вне ее) на золотые червонцы. В этом случае, нам придется ввести в оборот и монеты более мелкого номинала — медную мелочь (1, 2 и 5 копеек весом 1, 2 и 5 грамм, соответственно), «серебряную» мелочь (гривенник, двух-гривенный и полтинник весом 1,5, 3,0 и 7,5 грамм, соответственно) и серебряные рубли (1, 2 и 5 весом 2, 4 и 10 грамм, соответственно). А чтобы их было проще разделять друг от друга, все монеты внутри одной категории (медная мелочь, серебряная мелочь и рубли) должны иметь один и тот же диаметр (номинал и вес монеты увеличивается за счет увеличения ее толщины). К слову сказать, проведя указанные выше реформы, мы сумеем победить и коррупцию (нет наличных, нет и коррупции), по крайней мере, резко сократим ее. Более того, так мы сможем переложить ответственность за распределение бюджетных денег с продажных чиновников на абсолютно неподкупную технику. Все поступаемые в казну налоги, в том числе и пенсионные отчисления, делятся поровну на три части, одна треть — федералам, одна треть — регионалам и одна треть — муниципалам. Только так мы сможем по-настоящему создать в стране самоуправление на местах. Да и с пенсионным фондом не придется дурить, как сейчас (различные фонды, в том числе, и пенсионный, станут просто ненужными, а пенсия будет состоять из трех частей — федеральной, региональной и муниципальной). Конечно, кроме приведенных выше реформ потребуются и многие другие. Но мы здесь говорим лишь о политэкономии и экономическом развитии страны. Сегодня же Россия не суверенна в своей экономической политике. Да и не только в экономической политике. Но далеко не все страны являются колониями, как Россия, есть и свободные: (https://narzur.ru/o-dvizhenii-kapitala-mezhdu-stranami/). «Как эта система работает? Кто управляет потоками капитала? МВФ и ЕЦБ плотно регулируют денежно-кредитную политику большинства центробанков в мире, доводят до них контрольные цифры по курсу валюты, уровню процентных ставок, темпам роста денежной массы, что и определяет объем экспорта (импорта) капитала. Поэтому иногда действия отдельных центробанков выглядят нелепо. Большинство стран в мире подчиняются этому регулированию потому что либо проиграли в Холодной войне, либо полностью зависят от США (как Корея или Саудовская Аравия), либо полностью зависят от Германии (Италия, Прибалтика, Чехия, Словакия и пр.). Исключением являются Китай, Индия и Иран, которые, похоже на то, что реально независимы.
С 80-х годов «институты свободного мира» начали активно продвигать контроль рождаемости, то есть в Европе стало рождаться все меньше и меньше детей, а население стало стареть. Сейчас в качестве оправдания для повышения пенсионного возраста эти же институты ссылаются на старение населения и недостаток работающих. Почему-то предлагаемый МВФ всем странам цивилизационный путь развития даже не обсуждается, как будто он единственный. Но это очевидно не так. И если наше правительство будет безальтернативно продолжать идти по модели, предложенной МВФ, то через 30-40 лет мы и наши дети будут обладать не правом на пенсию, а правом платить за право оставаться в живых» (источник: nashaplaneta.su). Увы и ах, но, по мнению автора, это произойдет значительно раньше (через 15 — 20 лет), если, конечно, мы не отвяжемся от «глобального регулятора» раньше этого времени. А для того, чтобы это сделать, необходимо провести указанные выше реформы. Либо мы проведем реформы в экономике, либо экономика проведет реформы с нами, другого пути нет. А чтобы провести их, нам нужна новая властная элита, состоящая не из «злобных уродов» («либерастов»), а из нормальных людей. Автор уже писал по этому поводу в предыдущей главе. Так что, выбирайте сами, уважаемый читатель, либо Вы и Вам подобные влезают во властную элиту за грядущее десятилетие, либо мы все вместе «даем дуба». Автор прекрасно понимает, что подобный выбор — не самый легкий, но никто и не обещал «легких путей». Правда, есть еще один путь — «забацать очередную революцию», но этот путь ведет только в «дубовую рощу», и никуда более. Любая революция — это, прежде всего, убийца государства, где она произошла. А без сильного государства нам точно не выжить! При Ельцине Россию уже чуть было ни сожрали. Путин помог ей встать с колен, но и только. Необходимые России реформы можете провести только Вы, уважаемый читатель. Автор, к сожалению, уже вышел из возраста поколения «Главного Заказчика будущего» (25 — 50 лет), а Вы — наверняка еще нет. Да он и не смог бы попасть во власть, как бы ни старался (автор — «добрый урод» и вершитель), вот Вам и «карты в руки». Поставьте перед собой четкую цель и двигайтесь к ее достижению. Все необходимые для этого ресурсы и способности Вам предоставит мироздание, ведь наша с Вами гибель ему совсем не нужна. И помните, Земля-матушка на нашей стороне и мы обязательно победим! А потому, она обязательно поможет Вам, организовав за это время какой-нибудь катаклизм на территории нашего врага (Запада). Это автор Вам точно гарантирует, уж поверьте ему.