Мы нужны в Париже, как в русской бане — пассатижи
На глаза автора попалась интересная заметка (источник: nashaplaneta.su) под названием: «Скажите Шура, сколько вам надо денег для счастья?». Представляю ее Вашему вниманию — целиком. «Решил станцевать от печки, пойти от обратного, и попытаться показать, почему мы живем именно так (в финансовом плане) и никак иначе. Поехали считать. Для начала определим, какую зарплату мы будем считать достойной. Это конечно дело вкуса, но нам же надо от чего-то отталкиваться? Экстремумы типа Норвегии или Саудовской Аравии сразу отбрасываем. Возьмем, к примеру, Францию, в который заявили, что средняя тамошняя зарплата составляет 2250 евро. Лично я считаю, что и этого мало, но допустим. И да, я знаю, что это ДО уплаты налогов. Но нам же надо хоть от чего-то отталкиваться? Так же возьмем среднюю французскую пенсию. Гугл уверяет, что это 1200 евро. Опять же я считаю, что этого мало для полного счастья, но допустим. Считаем. Численность населения в трудоспособном возрасте у нас — примерно 83-84 миллиона человек. Численность пенсионеров — примерно 46 миллионов человек. 83 миллиона трудоспособного х 2250 евро х 12 месяцев = 2 триллиона 241 миллиард евро. 46 миллионов пенсионеров х 1200 х 12 = 662 миллиарда 400 миллионов евро. Итого: 2 триллиона 903 миллиарда 400 миллионов евро. Округляем и получаем что для жизни «как в парыже» нам надо примерно 3 триллиона евро. Немного отойдя от охреневания, тихонько оглянемся по сторонам…. И что мы видим? А видим мы совершенно печальные цифры, которые я дам чисто для примера. Федеральный бюджет РФ — примерно 250 миллиардов долларов. Годовая добыча нефти в РФ — около 4 миллиардов баррелей. Ну, допустим по 60 долларов. Итого — 240 миллиардов долларов. Годовая добыча газа в РФ — допустим около 650 миллиардов кубов. Допустим по 220 долларов за 1000 кубов. Итого — 143 миллиарда долларов. Суммарный экспорт всего и вся из РФ за прошлый год — примерно 360 миллиардов долларов. Ну и вишенка на торт — весь ВВП РФ — примерно 1,5 триллиона долларов. Даже не евро… Какие выводы из этого можно сделать? А очень простые! Как бы вы не боролись с коррупцией, как бы вы не боролись с властью, что бы вам не обещали политики «новой волны» — все одно, как «в парыже» не получится. Просто потому, что у нас нет столько денег! Вот хоть тресни! Я не говорю, что с коррупцией не надо бороться. Надо конечно. Но при этом надо четко понимать, что даже если ее искоренить на корню — как «в парыже» все равно не станет. Что бы вам там не говорили все эти навальные. Убрав коррупцию, вы получите прибавку к зарплате в 10-20-30 процентов, но все равно они останутся очень маленькими зарплатами…. На большее у нас просто денег нет, и придется жить с тем, что есть».
Вполне логичный расчет, но, к сожалению, или к счастью, верить ему нельзя. Для того чтобы расчет был не только логичным, но и корректным, нужны правильные исходные данные для расчета. А их нет. Расчеты автора представленной выше заметки показывают, что россияне живут в 2,5 раза хуже, чем французы. Ну а если сравнить данные за 2017 год (ВМФ, ВБ и ОЭСР) по ВВП (ППС) на душу населения, получается, что у французов эта величина составляет в среднем 43250 дол/чел год, а у нас — 26100 дол/чел год. Другими словами, жители России живут хуже французов в 1,66 раза (а не в 2,5 раза). Вы скажите, мол, невелика разница. Однако это не так, разница довольно большая. Ко всему прочему, как говорится, «не хлебом единым…» проживают народы, но и в долг. Внешний долг государств определяется как сумма государственного и частного долга к погашению нерезидентам в иностранной валюте, товарами или услугами (Справочник ЦРУ). Так вот, общий долг Франции к 2013 году составлял 2430 млрд. дол. (32000 дол/чел) или 236% ВВП, а России к 2017 году — 525 млрд. дол. (3590 дол/чел) или 36% ВВП. А любой долг необходимо обслуживать, а это денег стоит, например, в США на это уходит от 2 до 5% от их общего долга. Обслуживание долга — это процесс выплаты основной задолженности (обязательства), а также процентов кредитодателю со стороны заемщика (должника) с четким следованием условиям договора по выданному займу. Очевидно, что точную стоимость обслуживания долга знает только государство, которое этим занимается. А потому, принимаем, что французы живут примерно в полтора раза лучше, чем русские люди. А теперь посмотрим, как распределяются доходы, используя коэффициент Джини. Коэффициент Джини является числом между 0 и 1, где нулю соответствует полное равенство (когда каждый имеет одинаковый доход), а единице — абсолютное неравенство (когда один человек имеет все доходы, а все остальные — нулевой доход). Так вот, во Франции (по данным ЦРУ) в 2015 году этот коэффициент составлял величину 0,29, а в России — 0,38. Другими словами, в России неравномерность распределения доходов в 1,31 раза выше, чем во Франции. Вот и получается, если мы снизим эту неравномерность хотя бы до уровня Франции, наши народы практически сравняются по доходам на душу населения. Ну а если мы победим коррупцию в России, то русский народ станет жить даже лучше, чем «в парыже», располагая при этом все тем же ВВП. И здесь совсем не причем, никакие речи «этих навальных».
Вы хотите жить лучше, чем в Париже? Глупый вопрос — скажите Вы — конечно, хочу. А что для этого надо сделать? Правильно, прежде всего, сократить неравенство в доходах. В нашем мире уже давным-давно придумали механизм для этого, это — пропорциональный налог на доход. И придумали его капиталисты, как это ни странно. Единственно, до чего они не додумались, так это то, что пропорциональный налог надо брать не только с доходов, но и с расходов (с покупок). Главное при этом, лишить граждан страны возможности уклониться от этих налогов. А как это сделать? Правильно, необходимо национализировать всю банковскую систему в России и оставить один единственный государственный банк с множеством отделений по всей стране. Именно этот банк, кроме своей основной деятельности (кредиты, вклады и т.д.), и будет собирать налоги, причем, автоматом. А ко всему прочему, при такой системе мы резко сократим оборот наличных денег, другими словами, загоним коррупцию «в угол». Все, мы уже догнали Францию по доходам на душу населения, но пока что, только в среднем. Что называется, средняя температура по больнице — тридцать шесть и шесть. А потому, государству необходимо уделить внимание — каждому гражданину страны, ежемесячно выплачивая ему прожиточный минимум, без разницы, ребенок это, рабочий или пенсионер. Каждое физическое и юридическое лицо в стране должно обладать своим лицевым счетом, через который и будут проходить все его финансовые потоки. Кроме текущего счета каждый вкладчик государственного банка должен иметь накопительный счет, по которому банк обязан ежемесячно выплачивать проценты по вкладу (например, в размере 2,4% годовых). Государству необходимо запретить любые фонды (включая пенсионный фонд и даже кассы взаимопомощи), ведь все они представляют собой, по сути — «теневой банкинг». Нужен кредит, обращайся в банк, и он удовлетворит твой запрос с минимальным процентом по кредиту (не выше процента роста ВВП страны за предыдущий годовой период). Так мы защитим свою валюту от ее обесценивания. Вы наверняка спросите, а откуда брать деньги на выплату прожиточного минимума — гражданам страны и пенсии — пенсионерам? Ответ простой — из налогов (максимальная ставка пропорционального налога — 50%).
Налоги собираются государственным банком и распределяются поровну (по одной трети) между Федерацией, регионами и муниципалитетами (пропорционально количеству жителей в них). Каждая из этих организаций имеет по два счета — текущий (из которого деньги тратятся на собственные нужды) и накопительный (в который деньги собираются в виде налогов). А первого числа каждого месяца деньги из накопительного счета переводятся на текущий счет и уже оттуда производятся обязательные выплаты населению (прожиточный минимум всем, и сверх того, пенсию — пенсионерам). И денег на все это должно хватить даже при нынешнем уровне ВВП (смотри главу «Светлое будущее, как его видит автор» в десятой книге сайта). Более того, их хватит и для осуществления самоуправления (управление без ресурсов невозможно), и не только регионам, но и отдельным муниципалитетам. А прибыль банка (за счет выдачи кредитов, например, в размере 3% годовых) нужно направить в федеральный бюджет. Таким образом, все пенсии (и безо всяких пенсионных фондов) будут разделены на три части — федеральные, региональные и муниципальные, и каждая из них будет управляться своими законами (например, федералы наверняка поднимут свою часть пенсии для военных и сотрудников спецслужб, регионалы — для почетных граждан, а муниципалы — для муниципальных полицейских). Другими словами, государство будущего должно пойти по пути нашего мироздания — чем лучше всем, тем лучше каждому, а не как сейчас — тебе плохо, зато мне хорошо. Со временем необходимо будет провести и денежную реформу — ввести в оборот валюту, частично обеспеченную золотом (прямо на купюре, в размере 1 — 2% от стоимости). А для этого нам, прежде всего, необходимо создать Открытый Мировой Банк БРИКС, где поначалу и будет ходить новая валюта. И принимать туда любые страны за счет взноса ими металлического золота, которое и будет постепенно превращаться в новую валюту. Если этот Банк установит для всех его участников достаточно большое кредитное плечо (хотя бы один к десяти), то туда очень быстро соберутся все страны мира. Все эти мероприятия неизбежно приведут к стремительному росту ВВП страны (не 2 — 3% ежегодно, как сейчас, а 20 — 30%, а то и больше). И в результате, мы станем жить значительно лучше, чем в Париже.
И вообще, на фиг нам сдался этот Париж? Там повсюду бродят недобитые исламские террористы. Оно нам надо? Да ни в жизнь. «Сразу после того, как немецкий офицер, встретившись с двумя французскими представителями, удостоверился, что Париж «открытый город» и никакого сопротивления не будет, солдаты генерал-лейтенанта Богислава фон Штудница 87-й пехотной дивизии Третьего рейха вступили на улицы французской столицы. Батальон за батальоном они прошли по Елисейским полям, устанавливая посты, захватывая правительственные офисы и другие стратегические позиции. Трудно себе представить, но 14 июня 1940 года Париж пал без единого выстрела, без какого-либо сопротивления. Французское правительство сначала сбежало в Тур, затем устремилось в Бордо. Французские дипломаты будто растворились в воздухе, а вслед за ними и многие парижане. Столица Франции, которую немцы пытались захватить на протяжении 4 лет во время Первой мировой войны — сдалась немецкой армии без боя. Однако французы по-прежнему, и в каком-то смысле, даже по праву, гордятся тем, что они не пошли ко дну. Недаром, девизом Парижу, на чьем гербе изображен корабль, служит фраза — «качается, но не тонет» (Fluctuat nec mergitur). Сколько мусульман во Франции? Ответить, на этот, казалось бы, столь простой вопрос, во Франции крайне сложно, и отнюдь не случайно. Ведь это — один из самых охраняемых секретов страны. И к тому же, очень болезненный. Что, в общем, и объясняет желание скрыть реальные данные. Согласно CSA — структуре, организующей во Франции опросы на основе религиозной принадлежности, мусульман 6%. По данным IFOP, ведущей организации, занимающейся опросами, в 2011 году мусульман было 7%. Ежегодник статистических данных ЦРУ упоминает 7-9% в 2015 году. Институт INED насчитал 8% в 2009 году. А французское правительство, в одном из своих документов упомянуло о 9% в 2014 году. Тем не менее, неофициальные данные говорят о 13-15%. Вокруг этих цифр между французскими демографами разных политических взглядов, идет ожесточенная война, мрачная и насыщенная взаимными оскорблениями. Их схватки пытаются представить научными спорами, но в реальности, речь идет о политике. Официальных же проверенных данных по-прежнему нет. Во Франции строго запрещено проводить демографические опросы, хотя этот запрет и был несколько ослаблен в 2007 году. Население Франции составляет около 64.5 миллионов человек. Так что, можно примерно оценить количество французских мусульман. Но стоит также учесть и невероятно высокую скорость прироста характерную для этой части общества. По разным оценкам, количество мусульман возросло в последнее время на 25-100%, в разы быстрее среднего прироста населения во Франции.
И вот, в начале 2016 года журнал l’Obs («Новый обозреватель») опубликовал данные объемного научного исследования, проведенного рядом известных организаций. К слову, «прогрессивный» журнал преподнес их, как хорошие новости. Опрос охватил 9000 учеников средних школ по всей Франции, его качество гарантировал «национальный центр научных исследований» страны. Школьников опрашивали по поводу самоопределения и получили следующие результаты:
— 38.8% не связали себя с какой-либо религией. Ясно, что в либеральном журнале это было воспринято с энтузиазмом — вот он, секуляризм в чистом виде;
— 33.2 % определили себя как христиан;
— 25.5 % назвали себя мусульманами;
— 1.6 % — евреями.
Другими словами, среди школьников средних классов, по крайней мере, четверть французских детей уже мусульмане. Характерна также степень приверженности к религии. Среди тех, кто определил себя христианами, лишь 40% сообщили, что «религия важна или очень важна для них». У мусульман же этот показатель достиг 83%. К слову, у тех из христиан, кто назвал себя «католиками» он вообще составил только 22%. Иными словами, католицизм теперь исчезающая религия во Франции, впрочем, и во всем мире. Перед нами будущее Франции. И это будущее исламское. Речь даже идет не о младенцах, что выразится через два десятилетия. Эти данные о подростках 16-18 лет, которые станут взрослыми в ближайшие годы. Часть из них проголосуют на всеобщих и президентских выборах уже в следующем году. Показатели рождаемости говорят о том же. Долгие годы Франция гордилась своей высокой рождаемостью — больше двух детей на мать. Но вот уже несколько лет показатели опустились ниже двух детей. Официально они находятся на уровне 1.96. И это, включая матерей из числа иммигрантов и мусульман. Если же рассмотреть только коренных французских рожениц, показатель окажется 1.7. То есть, прирост населения коренных французов — отрицателен (меньше 2.1). Показатель рождаемости во Франции самый низкий с 1976 года. И с каждым годом младенцев рождается все меньше. При том, что население растет, хотя и умеренными темпами. В 2006 году во Франции родилось 829 400 младенцев, а в 2015, хотя население и стало больше, родилось уже меньше 800 тысяч младенцев. Снижение неуклонно продолжается из года в год. Как в Германии, хотя там все еще намного серьезнее. Исследователи пытаются понять, почему так много пар в стране решают ограничиться двумя детьми. Одни считают, что это результат экономического спада, другие утверждают, что французы не видят будущего в своей стране. Есть и те, кто убежден, будто причина в выплатах на детей, сокращающихся год от года, вследствие снижения экономических показателей страны. Сюда следует добавить и кризис института брака. Если в 2005 году во Франции поженились 278 000 пар, в 2015 их количество снизилось до 231 000. Средний возраст вступления в брак, тоже растет. Он уже достиг 34,9 лет для женщин и 37,4 для мужчин.
Уменьшение количества поженившихся пар можно объяснить относительно новым законом о «гражданском союзе», вступившем в силу в 2012 году и позволяющем юридическую связь без женитьбы. Действительно 170 000 пар пошли по этому пути. Закон позволяет с легкостью расторгать этот союз даже с одной стороны. Поэтому он воспринимается как не слишком устойчивый для создания семьи и рождения детей. Низкий показатель рождаемости среди коренных французов означает то, что щедрые французские пенсии уже через несколько лет будет некому оплачивать. Кстати, о смертности. Такого количества смертей не было зарегистрировано во Франции со времен Второй мировой войны. В 2015 году скончалось 600 000 французов. На 7.3% больше, чем в 2014. Исследователи пытаются объяснить это особенно холодной зимой и жарким летом, а также гриппом. С экономической точки зрения, как ни цинично это бы не прозвучало, высокая смертность снижает пенсионную нагрузку на страну и ее экономику. Но умершие были коренными французами, те же, кто приходит им на смену мусульмане. Количество мусульман растет, и чем ниже возраст, тем их больше. Французские официальные лица, как и администрация Барака Обамы решительно отказываются признавать связь между мусульманским населением и исламским террором. С их точки зрения, это совершенно разные вещи. Но откуда берутся европейские террористы? Все они выходят из бездонных резервуаров иммигрантских кварталов. В большинстве своем они уроженцы Франции, Бельгии или других европейских стран. Это общество питает террор. А террор, в свою очередь, формирует общество. Согласно опросу 2014 года, около 16% французов поддержали «Исламское государство», почти столько же, кстати, сколько и президента Франсуа Олланда (18%). Значительная часть этих сторонников, разумеется, мусульмане. Но вдобавок есть еще радикальные левые, рыщущие в поисках простых решений всех проблем. А среди молодежи в возрасте 18-24 лет, этот показатель и вовсе взлетает до 27%. Более четверти молодых французов поддерживают «Исламское государство». Это страшные данные, ведь, достаточно одного — двух таких адептов, чтобы устроить бойню. Здесь же речь идет о сотнях тысяч пассивных сторонников. Некоторые из них едут в Сирию и Ирак воевать за «Исламское государство» или других джихадистов. Франция теперь стала одним из основных поставщиков ближневосточных боевиков. Иными словами, разделить мусульманское население и его нарастающую радикализацию невозможно. Интеграция мусульман невелика, поскольку коренное население уже не слишком симпатизирует им. Поэтому второе поколение мусульман становится, как правило, агрессивнее и радикальнее своих родителей-иммигрантов.
Сентябрь 2016 года, парижская площадь Сталинград выглядит как перевалочный пункт переселения народов — миллионы африканских мусульман двигаются на север, в сторону Европы, сотни тысяч уже достигли ее и растеклись по разным странам. Парижская мэрия уже сообщила, что намерена основать два «лагеря беженцев» для них, прямо в Париже, накануне предоставления им гражданства. Немудрено, что темпы этого процесса будут неуклонно расти. Но если это «беженцы», почему среди них совсем не видно женщин? Продолжение осенней прогулки по улицам Парижа. Куда исчезла прославленная красота этого города? Где сияние его корабля, того, что со столичной эмблемы? Французские СМИ — «заклятые друзья» Израиля, скрывают эти печальные картины от общественности. Ведь, парижский корабль должен лишь возноситься и никогда не опускаться. В результате возникли целые районы, где мусульманская молодежь в своей возрастной категории стала большинством или близка к тому. Например, в парижском районе Сен-Дени, где их больше половины среди школьников. Или в городе Лилль на севере страны. В расположенном на юге Марселе, втором по величине городе Франции с населением в 850 000 человек, по официальным данным 220 000 мусульман. Но судя по всему, их там намного больше. Вероятно, не менее 40%. В городе стремительно увеличивается количество мечетей. Правда, обещанное строительство огромной мечети на вершине горы, возвышающейся над городом, было остановлено, но вовсе не правыми, которые сопротивлялись строительству, а из-за конфликтов между самими мусульманами, среди которых и сунниты, и шииты, и арабы, и турки, из Магриба, и из Леванта. А Марсель теперь считается самым опасным городом в Европе. И это вполне ожидаемо. Все идет к тому, что до 2020 года мусульмане возглавят мэрии большого количества французских и вообще европейских городов.
Так уже случилось в Лондоне. Выборы в британской столице задали тон и помогли мусульманам осознать, что их время пришло. Слаженное голосование мусульман, составляющих 30-40% и «просвещенных» левых обеспечивают исход голосования (как это и было в Лондоне). Начало было положено в Роттердаме, где муниципалитет возглавил относительно умеренный мусульманин, а затем в Лондоне, где мэром стал также умеренный представитель ислама. Проблема, однако, в том, что это всегда начинается с умеренных, но по мере того, как процесс развивается и становится общепризнанным, появляются и экстремисты. К слову, мусульманский мэр ожидается в Амстердаме, Мальмо, Лутоне, Барселоне, Бирмингеме, Марселе, Брюсселе и еще в других городах. Мусульмане все еще являются меньшинством в европейских странах, но в больших городах их электорат уже стал решающей силой. При демократии, все определяет демография. И они это хорошо осознают. Во Франции уже возник ряд мусульманских партий. Например, «Демократический союз французских мусульман» (UDMF) с успехом баллотирующийся на выборах местного руководства. «Нас вдохновляет успех Садик Хана, возглавившего мэрию Лондона, он наша модель», — гордо объясняет основатель партии Нагиб Азраги. Утверждения же о том, что во Франции нет места партиям на религиозной основе, он парирует напоминанием о германской партии «Христианских демократов», удивляясь, неужто им, в свою очередь, нельзя быть мусульманскими демократами? «Мы будем заботиться о тех мусульманах, у которых нет представительства в других партиях», — объясняет он. Нет, он не стремится к тому, чтобы Франция жила по законам шариата, он просто добивается отмены запрета на головной убор (хиджаб) для мусульманских школьниц в общих школах, а также стремится к обязательному введению «халяльной» пищи во всех общественных учреждениях. Он не единственный, кто уже осознал возрастающую электоральную силу мусульман.
Во Франции есть и «Турецкая мусульманская партия» PEJ, французский филиал партии Реджейпа Эрдогана. Другими словами, реальный инструмент подрывной деятельности Турции во Франции. У этих партий обязательно привлекательные названия, упоминающие «справедливость», «равенство», «свободу», «процветание» и т.д. Главное — не упоминать ислам. Турецко-французская партия уже готовится к всеобщим выборам в следующем году. Во Франции по-прежнему запрещено указывать на то, что зачинщики беспорядков и погромщики — мусульмане. Их называют «молодежь». Любопытно, что в левом лагере продолжавшееся долгие годы отрицание действительности сменилось капитуляцией. Теперь там рассуждают о том, насколько замечательны иммигранты, какой огромный вклад они вносят в экономику страны и как успешнее привлечь их в еще большем количестве. Не на это ли намекал провокативный писатель Мишель Уэльбек, в своем недавнем романе — антиутопии «Покорность», о том, как французская элита отдается исламу, после того, как мусульманская партия приходит во Франции к власти. Уэльбек подвергся такому количеству угроз со стороны мусульман и левых, что был вынужден эмигрировать из страны, опасаясь за свою жизнь. «Единомыслие» не готово принимать иное мнение, и тот, кто дерзнет, перестанет существовать. На корабле осталось место лишь для одной идеи, но она столь неподъемна, что рано или поздно потопит судно. В стране есть несколько высших учебных заведений, в которых растят национальную элиту. Теоретически, отбор происходит с помощью экзаменов, доступных каждому французу. На самом же деле лишь детей элиты готовят таким образом, что они способны туда попасть. Это Science Po (Парижский институт изучения политики), Ecole Normale Superieur (Высшая нормальная педагогическая школа), и, конечно, Ecole Nationale d’administration (Национальная школа администрации). Среди политических лидеров и членов правительства Франции 70% — выпускники этих учебных заведений. Все они хорошо знакомы друг с другом, как правые, так и левые. Однако совсем не знакомы с тем, что представляет собой новая Франция. Революция против этой чиновничьей гильдии, оторванной от общества, еще грядет. И это уже можно заметить в протестах против нового трудового законодательства, продолжающихся более полугода на улицах крупных городов. Французская система управления с оторванными от общества чиновниками и всесильным президентом с треском провалилась, став лишь надежным рецептом нагромождения бед. К слову, тоже происходит и в США, где представители правых и левых институтов поддерживают друг друга и во многих отношениях представляют собой одну гильдию. Поэтому Дональд Трамп с их точки зрения (включая и республиканцев) и является угрозой, ведь он, не один из них.
Большие французские города — это уже совсем не тот мир, каким была старая Европа. И террор джихадистов — лишь малая, тактическая проблема страны. Ее стратегической проблемой является столкновение цивилизаций: между светской страной и исламским государством, которое намного больше, чем просто ИГИЛ и никуда не исчезнет, даже если тот будет уничтожен. Это и шариат, и буркини, и вопрос самоопределения граждан и самоопределения страны в целом. Святость против святости. Атеизм против шариата. Конфликт между святынями (res sacrae) никогда не заканчивается хорошо. Новые лица, новые языки, новая религия и новое будущее для мира. Точно как в последней и, возможно, самой известной симфонии А. Дворжака (1841-1904), симфонии № 9, часто называемой просто симфонией Нового Света. Евреи Франции, как обычно, последними осознают происходящие вокруг них глобальные процессы. Хотя, в большинстве своем и они уже понимают, что нет у них будущего в этой стране, несущейся навстречу исламу и радикализации всех политических лагерей, вплоть до грядущей гражданской войны. Как и в случае с мусульманами, количество евреев Франции неизвестно, но оно неуклонно снижается с 600 тысяч в прошлом до менее полумиллиона сегодня. Это по-прежнему огромная община — третья после Израиля и США. Но евреи уезжают. Одни в Израиль, другие в Британию или французскую Канаду. К слову, «аль-Бадр» — это знаменитый бой, состоявшийся в 624 году, в котором армия Мухаммеда разгромила своих противников — жителей Мекки. Это была первая победа ислама на пути к установлению своей власти. Это символ внезапного разгрома «неверных». Поэтому, когда мусульмане воюют с «неверными», они зовут это «бадр». Внезапное нападение во время Войны Судного дня в 1973 году, египтяне тоже называют «битвой бадр». Французские евреи просто хотели стать частью общества, мусульмане же стремятся властвовать над ним. Евреев становится все меньше, мусульман — все больше. Франция утратила власть над своей судьбой и никаких чудесных спасений на горизонте не предвидится. Скорее наоборот. И как в 1940 году она предпочитает сдаться без боя» («Ошеломительная французская статистика», Гай Бехор, источник на иврите, перевод Александра Непомнящего).
Да, верно пел в свое время Владимир Высоцкий: «Мы с тобой в Париже нужны, как в русской бане лыжи». Нынешний президент Франции Макрон стремится стать лидером всего Европейского Союза (Ангела Меркель на сегодняшний день уже «сдулась»). Хорошо это для России или нет? По мнению автора, «по барабану», но лучше от этого точно не станет. Стало бы значительно хуже, если бы в лидеры Европы вырвалась Тереза Мэй, но, слава Богу, нам это уже не грозит. Так что, Бог с ним, с Парижем, пускай там живут, как хотят, в любом случае, времени для этого у них осталось совсем немного. Все равно впереди Западный мир ждет катаклизм. Ведь время перемен неумолимо! А русским надо хорошо жить в России, вот об этом нам всем и надо заботиться в первую очередь. Автор на этом сайте предлагает свои мысли по этому поводу, наверняка есть и другие мнения, так давайте найдем компромиссные решения и воплотим их в жизнь. Главное, чтобы ни одно из принятых решений не противоречило законам нашего мироздания. Если это условие будет выполнено, то сгодятся любые решения. Россию, в любом случае, ждет «светлое будущее»! Ведь время перемен неумолимо, и это время «тащит» нас именно туда. А Западный мир, к сожалению — оттуда. Как говорится, «каждому — свое». И виноваты в этом только сами жители Западного мира, ведь именно они выбрали для себя совсем неправильный путь, который противоречит законам нашего мироздания. И называется этот путь неолиберализмом (полная свобода для меньшинства, неравенство опять-таки в пользу меньшинства и индивидуализм вместо Братства). Прошу не путать с классическим либерализмом (Свобода, Равенство, Братство — для всех). Сегодня очень многие жители России, когда видят «либераста» (сторонника неолиберализма) называют его либералом, но это абсолютно не верно. Либерал — это синоним «хорошего и правильного человека», а вот «либераст» — «не очень хорошего и совсем неправильного». Так что, вперед к победе либерализма, именно эта идеология полностью соответствует менталитету русского народа!