Партии, как они есть
На глаза автора попалась интересная статья Владимира Терещенко «Как создать справедливое общество и не погибнуть», в которой тот ведет разговор о марксизме, Октябрьской революции и жизни в России после нее. В общем и целом автор согласен практически со всеми положениями Терещенко, однако некоторые объяснения, на взгляд автора, у того слишком упрощены. Давайте попробуем здесь по-новому прочитать эту статью с учетом выявленных нами ранее закономерностей — «пятидесятилетними качелями», различными подходами к управлению государством и т.д. Итак, начнем. «Говорят, что Маркс был гением, а его главный труд «Капитал» гениальной книгой, вскрывшей подлинную суть капитализма и предвосхитившей социалистическую революцию. Не будем спорить. Весь вопрос в том, чего бы стоил этот труд, и кто бы помнил сегодня его создателя, не случись в России Октября? Вопрос не праздный, потому что марксист Ленин, возглавлявший марксистскую партию ВКПб, делал революцию в России… вопреки Марксу. Судите сами. Основатель учения своего имени был уверен, что путь из монархии в социализм в обязательном порядке пролегает через буржуазные революции, длительный период капитализма — чтобы производительные силы с производственными отношениями вошли в такие контры, которые не смогут разрешиться эволюционно. Грянет пролетарская революция, в ходе которой зависть наемных собственников пролетариев победит жадность нанимателей буржуев. В России между буржуазной февральской и социалистической октябрьской революциями не прошло и 8 месяцев, за которые с капитализмом, если что и приключилось, так его полная деградация. Какие уж тут наемные собственники! Карл Генрихович ничуть не сомневался, что социалистическая революция сначала случится в одной из развитых стран Запада, а потом победоносно прошествует по миру, дойдя и в такие дикие районы, как восточная славянская Европа, а может даже и Российская империя. Вот как это формулировал его соратник Фридрих Фридрихович: «Только тогда, когда капиталистическое хозяйство будет преодолено на своей родине и в странах, где оно достигло расцвета, только тогда, когда отсталые страны увидят на этом примере, «как это делается», как поставить производительные силы современной промышленности в качестве общественной собственности на службу обществу в целом, — только тогда смогут эти отсталые страны встать на путь такого сокращенного процесса развития. Но зато успех им тогда обеспечен. И это относится не только к России, но и ко всем странам, находящимся на докапиталистической ступени развития». Слаборазвитым русским отводилась роль в последних рядах революционных народов в полном соответствии с традиционными верованиями эрбинов об ариях. Но арии подвели. «Незаконно» и вне очереди взяв модный бренд «социалистическая революция» во временное пользование, они его обратно не вернули и с другими результатом не поделились, придумав в оправдание «социализм в одной, отдельно взятой стране». Поступили не по марксистским понятиям» (Терещенко).
Да, именно так и получилось. Но почему? Если признать существование в человеческом обществе классов (прежде всего, буржуев и пролетариев), то безукоризненная логика Маркса приводит именно к тем выводам, что он и сделал, а Ленин опроверг. «Революция планировалась Марксом пролетарской, а в России оказалась рабоче-крестьянской. Как и представлял себе за полвека до нее ненавидимый Марксом русский революционер Бакунин: «В интересах революции, которая их освободит, рабочие должны как можно скорее перестать выражать презрение к крестьянам. Перед лицом буржуа-эксплуататора рабочий должен чувствовать себя братом крестьянина». Русская мысль не дремала и схватывала происходящие события лучше нерусской. Философ, бывший марксист Николай Бердяев не принял революции, но суть уловил: «Марксизм разложил понятие народа как целостного организма, разложил на классы с противоположными интересами. Но в мифе о пролетариате по-новому восстановился миф о русском народе. Произошло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского мессианизма с пролетарским мессианизмом». Мало было в России пролетариев для революции, зато много крестьян и солдатских штыков. Причем, штыков было больше, чем необходимого для работы крестьянского инвентаря. «В 1910 г. в России в работе было 8 млн. деревянных сох, более 3 млн. деревянных плугов и 5,5 млн. железных плугов» («Крах СССР». Сергей Кара-Мурза). Плюнули на основоположника с его пролетариями. Причем, плюнули два раза, ведь согласно его гениальным изысканиям, крестьянин — после буржуев самый реакционный и враждебный пролетариату класс, так как наполнен мелкособственнической психологией. Ленин распорядился наследием Маркса диалектично, то есть — по собственному усмотрению. Революций же по Карлу нашему Марксу так нигде и не случилось, а пролетариев за сто лет и след простыл. Это важнейшая точка разлома. Дело оказалось не в марксизме, а в самой России, в гениальном русском народе и его мессианстве, заменившем пролетарское, как тонко заметил Бердяев. Марксистская же идея к моменту революции оказалась «с бородой», то есть безнадежно устаревшей. Маркс, главная книга которого называется «Капитал», совершил, так сказать, оговорку по Фрейду. Он, якобы изобличая капитализм, старательнее всех разрабатывал и разработал его теорию. Чем восхищался, о том и пел. Коммунизм использовался как миф, с помощью которого в буржуазные революции против монархий удастся втянуть и народные массы. А когда капитализм установится, поди, отними у него власть! И противоречия не помогут, сами видим» (Терещенко).
И здесь автор согласен с мнением Терещенко. По мнению автора, марксизм (и его олицетворение — Капитал) является чисто буржуазным учением, которое к Октябрьской революции в России не имеет никакого отношения. А что после революции? «Здесь у Маркса в голове путаются какие-то всемирные пролетарские ассоциации, кончающие бесклассовым обществом и гибелью государства. «Централизованная государственная машина, которая своими вездесущими и многосложными военными, бюрократическими и судебными органами обвивает как удав живое гражданское общество, была впервые создана в эпоху абсолютной монархии… Коммуна была революцией… против самого государства, этого сверхъестественного выкидыша общества». Ему вторит Энгельс: «Политическое государство, а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие будущей социальной революции, то есть общественные функции потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции, наблюдающие за социальными интересами». И как же сие мрачное фэнтэзи приложить к едва родившемуся первому в мире государству рабочих и крестьян? Ясно — никак. Государству, посмевшему появиться на свет вопреки теории, следовало погибнуть как выкидыш, или выживать по своему усмотрению. И оно выжило во вражеском окружении, выйдя из мировой и гражданской войн растерзанным, разрушенным и обнищавшим. Оно не знало, как действовать, но методом проб и ошибок (военный коммунизм, НЭП, коллективизация, индустриализация) не просто вышло на правильный путь развития — поразило людей своими успехами. Оно победило в войне, по мере возможностей переустроило весь мир к лучшему вопреки желанию его богатых и могущественных прежних хозяев. Оно во всем было первым, показывая пример дружественности и гармоничного развития не за чужой, а за собственный счет. И все это время, зачем-то, на своих трудовых плечах оно тащило бездарную теорию «призрака коммунизма» вместо того, чтобы сжечь ее дотла прямо 26 октября 1917 года или хотя бы в день образования СССР и выработать новую теорию — построения социализма в отдельно взятой стране. Прямо, что называется, «с колес». Сталин позже, осознавая опасность, предупреждал: «Мы можем что-то напутать в хозяйстве, но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим все дело. Без теории нам смерть, смерть!» (Терещенко).
По мнению автора этого сайта, и Маркс, и Энгельс, и Ленин, и Сталин заблуждались в главном — они выбрали в качестве классов-антагонистов буржуазию и пролетариат, вместо того, чтобы рассматривать в этом качестве — богатых и бедных. Очевидно, что «все люди разные», и как бы мы не меняли устройство общества, люди всегда будут делиться на богатых и бедных. И в таком делении не скрыто никакого антагонизма — это вполне естественный процесс. Однако когда богатые начинают, так или иначе, всеми правдами и неправдами, отбирать деньги у бедных и присваивать их (а рано или поздно, это обязательно случается), между ними возникает антагонизм. И чем больше разделение общества по этому признаку (по богатству), тем выше антагонизм. Ну а дальше все идет исключительно по Ленинскому описанию революционной ситуации — «верхи не могут, а низы не хотят». Тут то и возникает революция — «убийца государств». Но люди из властной элиты этого не понимают (им просто не с чем сравнить, они встречаются лицом к лицу только с богатыми). А потому, ответом на вопрос — почему развалился СССР? — можно считать Сталинские слова: «Без теории нам смерть, смерть!» Если сказать точнее, это будет звучать так — теория есть, но она, к сожалению, неверна. «После войны в стране открылись десятки партийных школ и обществоведческих учреждения, в них за хорошую зарплату трудились сотни тысяч прекрасно образованных обществоведов и партийных идеологов, чьей задачей было создание новой теории. Но гора родила мышь. Точнее она вообще ничего не родила, кроме известного барельефа с тремя профилями идейных основателей государства, двое из которых примерно так смотрели на русский народ: «Русские должны будут покориться той неизбежной международной судьбе, что отныне их движение будет происходить на глазах и под контролем остальной Европы». «Для немцев славяне… станут к победоносному немецкому пролетариату в такое же рабское подчинение, в каком последний — находится по отношению к своей буржуазии». Достигнутые страной результаты пришли в полное несоответствие с базовой для советской власти теорией марксизма. В стране нет антагонистических классов в понимании Маркса, никакого пролетариата, а на советском гербе красуется нелепый лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» У нас советская власть, но у Маркса нет ни слова о советах — только неведомая русским парламентская демократия. И все равно — марксизм, хоть и с последующим дополнением «ленинизм». Советская экономика основывается на русских общинных принципах. Так предполагал Бакунин, так прогнозировал ученый и государственный деятель Дмитрий Менделеев: «В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности». Подобно этому думал и Ленин, проектируя социалистическое хозяйство. О новой хозяйственной форме Сергей Кара-Мурза выразился следующим образом: «Советское предприятие, по своему социально-культурному генотипу единое для всех народов СССР, стало микрокосмом народного хозяйства в целом. Это уникальная хозяйственная конструкция, созданная русскими рабочими из общинных крестьян. По типу этого предприятия и его трудового коллектива было устроено все хозяйство СССР — как единый крестьянский двор» (Терещенко).
Так-то оно так, да не совсем. Управление любого отдельного «крестьянского двора» было всегда построено на «общинном и артельном началах», по принципу «живой природы» — жесткая иерархия и самоуправление. Другими словами, каждый отдельный крестьянский двор был самодостаточен и не нуждался в постоянном управлении. Причем, любой элемент властной пирамиды этой структуры (на какой бы высоте он не находился) имел ту же цель, что и все остальные — жить по возможности лучше, и всем вместе, и каждому — по отдельности. К величайшему сожалению, чем более развито то или иной человеческое общество, тем менее оно использует для своего управления принципы «живой природы». И происходит это только по одной причине — разум людей берет верх над всем остальным их сознанием. Именно это обстоятельство и является самой главной причиной всех неурядиц человеческих обществ. Чем дальше человек от природы, тем хуже у него получается — и самоуправление, и обязательное подчинение иерархии. Для самоуправления нужны ресурсы (деньги), а у бедных их нет. А для подчинения иерархии нужны обязательные правила, которые необходимо соблюдать всем, а богатые их не соблюдают. Вот и получается — «кто в лес, кто по дрова». Более того, у каждого элемента всех нынешних властных пирамид — разные цели (каждый старается только для себя). Вопрос — как такой капиталистический рынок может управлять сам собой? Да, никак! «Мнение же Маркса о русской общине проникнуто барским высокомерием, близорукостью и типичным шовинистическим душком: «В этой общине все абсолютно, до мельчайших деталей, тождественно с древнегерманской общиной. В добавление к этому у русских… во-первых, не демократический, а патриархальный характер управления общиной и, во-вторых, круговая порука при уплате государству налогов… Но вся эта дрянь идет к своему концу» (Геращенко). К сожалению, в этом Маркс не ошибся! Все самое лучшее, что было в патриархальном русском обществе («дрянь» — по Марксу), «кануло в лету», и «остался дед сидеть перед пустым корытом».
«Но жизнь в СССР оказалась традиционно русской, языческой (с оговорками к этому термину). Как видим выше, и хозяйство советское при всей его новизне имело исконные общинные корни. Государственное управление в форме советов напоминало средневековое вече. Государство советов строится во враждебном окружении и вынуждено решать задачу защиты социальных достижений. Новая политика, новая дипломатия, и постепенно страна прорывает дипломатическую и экономическую блокаду, завоевывает друзей и союзников, а после войны даже умудряется создать целую социалистическую систему. Какой могучий творческий потенциал для этого потребовался! Ничего книжного. Отдельно следует сказать о Великой Отечественной войне, целью которой как раз ставилось уничтожение социалистического государства (ну и славян по заветам Маркса-Геббельса). Проверялись на прочность все его системы управления и жизнеобеспечения, созданные советской властью. Так космические корабли проверяются на сверхнагрузки, прежде чем на них отправят человека в космос. Безо всяких предварительных проверок советское государство все мыслимые и немыслимые сверхнагрузки выдержало. Где истоки и основы этой Победы над коллективным Западом? Уж точно не на Западе. А каким уникальным оказался чисто советский феномен дружбы народов. Две сотни народностей получили возможность совместного и параллельного развития, опекаемые и развиваемые великим русским народом. И здесь есть исторические истоки, о которых до сих пор официальной наукой не сказано ни слова. Зато двуглавый марксизм на этот счет высказывается вполне прямо: «При первом же победоносном восстании французского пролетариата… австрийские немцы и мадьяры освободятся и кровавой местью отплатят славянским народам. Всеобщая война… сотрет с земли даже имя этих упрямых маленьких наций». В конце 80-х — страна уже сугубо городская. Мощная индустриализация, научно-технический прогресс за считанные десятилетия коренным образом меняет профессиональный, социальный, экономический культурный профиль населения. Жизненный уклад трансформируется глобально. Эта новая социалистическая реальность никак не осмыслена. В ней затаились опасности и риски, но общественные науки не хотят их видеть. Сложности жизни множатся и делятся сами по себе безо всякого внимания советских гуманитариев. Общинная основа государства разъезжается по отдельным квартирам, коллективизм разбивается на атомы личных судеб. Как сохранить дух общинности на новом этапе? Нужно ли доводить опустошение деревни, бывшей еще недавно хранительницей народных традиций, до такого запредельного уровня?» (Геращенко).
Братство и коллективизм — это одни из главных составляющих «имперского духа» и менталитета, как русского, так и китайского народов (двух «вечных империй»). А что такое менталитет народа? Это — составная часть Веры каждого его представителя — то, во что человек верит без предоставления ему каких-либо доказательств. «Задумайся советские философы над этим, и, возможно, не случилось бы катастрофы. Ведь антисоветские гуманитарии каждое новое противоречие стремятся преувеличить, обратить во вред социализму и на пользу его врагу капитализму. А он проблему растущей сложности научился решать быстро и эффективно — устроит кризис, после чего система заметно упрощается. Холодная война оказалась проиграна не государственным устройством, не социалистической экономикой, а советским обществоведением, имевшим на руках колоссальные ресурсы советских побед и достижений, но бездарно ими распорядившимся. Особенность холодной войны была в том, что линия фронта проходила не вдоль государственной границе и не по Волге, а внутри сознания каждого из двухсот миллионов граждан СССР. Каждый оказался один на один с идеологической машиной Запада, ее истеричными внутренними подпевалами и оборонялся с помощью индивидуальных средств защиты — сознательности, ума, твердости убеждений, дальновидности, прозорливости. К такому насилию мирное русское сознание было не готово. Мелкие повседневные проблемы городского быта под воздействием внешних полей стали собираться в целые неосознанные системы недовольства и недоверия власти, перечеркивающие огромные социальные блага, которые представлялись уже немного скучными, банальными, само собой разумеющимися. И у советских граждан не оказалось идеологического тыла, от которого они могли бы строить личную оборону. Об этом не сумели позаботиться ни партия, ни власть, ни их уполномоченные идеологи, хотя у них для этого были все возможности. Партия — порождение буржуазной демократии, по наследству доставшееся советскому государству. Понятие правящей партии касательно ВКПб лишь внешне соответствовало европейскому канону, потому что других-то просто не было. Термин выводят из латыни, где «pars» означает часть. Получается, что часть управляла целым, хвост вилял собакой. На первых порах партия оправдала свое лидерство в социалистической революции и гражданской войне. Она себя неплохо проявила в годы коллективизации и индустриализации, превосходно в годы ВОВ и послевоенного восстановления. Но уже в период стабильности в ней обнаружились черты, приведшие, в конце концов, к ослаблению советской идеологии, советского государства, советского общества, советской экономики, советского единства. То есть всего того, что сама партия и создавала» (Геращенко).
По мнению автора, все нынешние либеральные партии — это придумки обобщенного разума властной элиты (на сегодняшний день — буржуазии, как это ни грустно). Сегодня многие жители нашей страны «люто ненавидят» партию власти («Единую Россию»), однако все это — одни лишь эмоции без разума. А автор уже не раз здесь писал, что сознание человека — полноценно лишь во всей своей совокупности (разум, подсознание и Вера). И если включить все составные части сознания, то сразу становится видно, что и все остальные партии заслуживают к себе точно такого же отношения, что и «Единая Россия». Принцип набора своих представителей и сторонников у всех партий одинаков — «если станешь членом партии, то получишь какие-то преференции». Другими словами, если ты с нами, то хорошо и тебе, и нам. Именно по этой причине и загнулась Коммунистическая партия СССР — в нее вливались исключительно карьеристы. «Еще Ленин писал: «Очистить партию надо от мазуриков, от обюрократившихся, от нечестных, от нетвердых коммунистов и от меньшевиков, перекрасивших «фасад», но оставшихся в душе меньшевиками». Совершенно неслучайно он поставил во главе ЦК Сталина, которому в 20-е годы удалось навести определенный порядок в партийных рядах убедить партию свернуть в сторону индустриализации и коллективизации, не увязнуть в рынке НЭПа. Но уже в 30-х определилось непреодолимое противоречие между сталинскими планами развития государства и стремлением партийной элиты укрепить доставшуюся ей власть и привилегии, свернув с пути развития на путь стагнации. Партийная верхушка помешала реализовать сталинскую конституцию, ограничивающую партийную власть. Именно партийная элита, используя реальные случаи подрывной диверсионной деятельности врагов советской власти, раздула их масштабы до уровня репрессий 37 год. Не на Сталине, а на этой верхушке лежит основная вина за их массовость и невинные жертвы. Впрочем, сама она тоже сгинула в этих чистках, освободив места для тех кадров, которые выиграют войну и создадут послевоенную мощь СССР. Некоторые партии побеждали в революциях, некоторые были у власти десятки лет, многие время от времени побеждали на выборах и находились у власти по 2-3 срока, хотя желали большего. Но не было ни одной, которая так долго и смело вынашивала бы собственную мессианскую идею переустройства мира (то легально, то подпольно, то в изгнании) и идею будущего государства, смогла бы захватить власть, удержать ее в условиях войны и голода, защитить от интервенции, создать принципиально новый тип государства, продержаться во главе него 74 года, познать всю тяжесть деградации, и, по сути, разрушить собою созданное как коллективный Шива. Нет больше ни одной такой партии в мире, только ВКПб-КПСС. Она продемонстрировала весь колоссальный потенциал такого политического инструмента, как партия, в переходные тяжелые периоды. И она уткнулась в границы возможного в мирный период, когда как магнит притягивала слабые кадры, вырожденческие идеи, нежелание меняться и соответствовать возникающим угрозам. Партия по факту стала пенсионером, нуждающимся в отдыхе и почетной старости вдали от реального управления. Но она на пенсию не вышла» (Геращенко).
По мнению же автора этого сайта, на нынешнем уровне развития человечества партии и вовсе не нужны. Необходимо лишь выстроить «потолок» для ограничения роста богатств — в виде пропорционального налога на доходы и расходы всех слоев населения. И выбирать во власть лучших из лучших из всех регионов страны случайным образом, независимо от их политических убеждений. Главное, чтобы менталитет этих лучших был такой же, как и у всего народа в целом. Для русского народа это — Справедливость, Равенство, Братство и Свобода. В свое время «Черномырдин сказал: «Какую организацию не создай, все равно КПСС получается». Он, конечно, имел в виду Россию, но его меткое словцо с полным правом можно отнести ко всякой партии любой страны мира. Цель партии — власть. Цель члена партии — карьера. Цель любой партии власти удержаться как можно дольше, и если интересы государства и партии власти этого государства не совпадают, тем хуже для государства. Если партии удалось удержаться у власти долго, начинается разложение верхушки, теряющей связь с реальностью. Если уж КПСС с мощной народной поддержкой и прекрасно работающей экономикой ведомого ею государства, не удалось сохранить ни государство, ни здоровое внутреннее начало, то другим и пытаться не следует. Марксизм и марксистская большевистская партия сыграли огромную роль на этапе подготовки и осуществления Октябрьской революции в России. А далее марксизм «переметнулся к белым». Вовсе не сторонники монархии, которых в белом движении было меньшинство, а сторонники буржуазной февральской революции — в том числе меньшевики, кадеты, эсеры и прочая «контрреволюционная сволочь» или Дети Февраля, как сами они себя называли, — бросились отстаивать завоевания революции по Марксу. И сталинской идее построения социализма в отдельно взятой стране в 20-30-е годы противостояли уже внутри ВКПб истинные марксисты — троцкисты, каменевцы, бухаринцы, доведшие противостояние в партии до репрессий в государстве. А в 1985 году во главе КПСС оказались уже верные марксовы последыши Горбачев и Яковлев, подготовившие и осуществившие буржуазный реверс. Мухи марксизма, как бы сказал писатель Сартр, окончательно засидели сознание советских людей и их руководителей, сделав его безоружным против реставрации капитализма» (Геращенко).
И с этими словами очень трудно не согласиться. А потому, какую новую партию не построй, через какое-то время она неизбежно станет либерально-буржуазной, взяв из менталитета народа лишь одну его часть — Свободу. «Партия, вместо того, чтобы сплавить революционные гены, опыт мобилизации страны и трансформации хозяйства в могучий цельный организм и двинуться по пути постепенного обновления, вовсе отреклась на 20-м съезде от своего героического прошлого, своих корней, совершив, таким образом, логическое самоубийство. Она утратила тем самым сакральное право на духовное предводительство. Если все прошлое есть ошибки и преступления, откуда право на власть в стране? Итак, мы подошли к объединяющей проблеме советской идеологии, которую можно назвать чисто по-ленински «отрыв от народа», причем русского народа. Именно русское мировоззрение позволило западному философскому течению найти отклик на русской земле, приведший к колоссальным изменениям. Именно русский народ своим талантом и героическими свершениями наполнил коммунистические лозунги и революционные устремления большевиков. Он выстоял в классовых схватках, победил внешних и внутренних врагов и создал уникальное государство. Но его-то и не спросили, когда пришло время осмыслить созданное. «Мы не знали общества, в котором живем» — признался шеф организации, обязанной знать все и даже больше. Вместо того, чтобы обратиться непосредственно к народу за этим знанием, сам народ кормили с ложечки как несмышленыша — куда ходить, что делать, куда не ходить, что не делать. Партийные идеологи, ученые обществоведы и другие умники своими искусственными схемами и умопостроениями вели дело к катастрофе, но так и не догадались обсудить возникающие проблемы и противоречия с опекаемым ими русским народом. Конечно дело не в тоталитаризме власти и идеологическом диктате, как пытаются представить дело антисоветчики. Просто рожденная народом партия перестала быть народной, верить в народ, доверять народу. То есть дело в трусости и глупости. Классика слушали, но не послушали» (Геращенко, источник: pravosudija.net). Возникают два вопроса — почему КПСС оторвалась от народа и всякой ли партии это грозит? На эти вопросы сам же Геращенко и отвечает. Как он очень верно подметил, партия — это лишь часть целого, отличающаяся от всех других частей своей идеологией. А стало быть, это грозит любой партии.
А теперь вернемся к первому вопросу — почему? По мнению автора, это произошло только по одной причине — партийцы упорно следовали классовой логике Маркса и даже не заметили, как стали классом-антагонистом всего остального русского народа — богатыми, которые грабят бедных. И это обязательно происходит со всеми власть предержащими, независимо от того, из пролетариата — они, из крестьян, интеллигенции, или еще откуда-то. В связи с этим возникает еще один вопрос — что делать, чтобы этого не произошло? Вот как раз для этого и нужна истинная демократия, ее для того и придумали, в «живой природе» ее нет (она там просто не нужна). Придумать-то придумали, да вот правильно использовать не научились. Зачем нужна демократия? Прежде всего, для того, чтобы у всех элементов властной пирамиды была одна и та же цель, соответствующая менталитету народа. А что такое демократия? Если коротко, то это — власть народа. Но власть не может принадлежать всему народу, она дается народом его отдельным представителям. А эти представители постепенно «портятся», такова жизнь, и ничего с этим не поделаешь. Вот как раз в противовес этому процессу («порчи») люди и придумали народные выборы. А «порченные» всячески стараются подмять их под себя. Вот Вам одно из ярчайших представлений о «единстве и борьбе противоположностей». Чтобы представители «не портились», была придумана жесткая периодичность выборов. А «порченные» в ответ подчинили систему выборов себе. Так эта система и работает («из рук вон» плохо) вплоть до настоящего времени. Чтобы исправить ее, необходимо, прежде всего, переподчинить ее какому-то независимому игроку, например, Церкви. Предусмотреть возможность перевыборов чиновников любого ранга в любое удобное для народа время (а не для чиновников). Вырвать процесс избрания того или иного кандидата из рук того или иного человека и передать его «на волю случая» (компьютерным программам). «В нашем мире не бывает ничего случайного и все зависит от всего». Так что, выбор будет, в любом случае, правильным.
Однако все это не даст никаких положительных эффектов без национализации всей банковской системы страны. Это — первое, что надо сделать! Банк в России должен быть один и принадлежать он должен государству. В этом случае государство сможет, наконец-то, отслеживать все финансовые потоки в стране (а стало быть, сможет справиться со сбором пропорциональных налогов) и ограничить оборот наличных денег. Только так мы сумеем справиться с коррупцией, которая буквально разъедает сегодняшнюю Россию. А заодно решим, и целую кучу других проблем. Как же это сделать? Революция здесь точно не поможет, она лишь усугубит и без того тяжелые проблемы страны. Надеяться на эволюцию руками нынешней власти — не приходится, она насквозь «порченная». А вот государственный переворот (военный или какой-то другой) — вполне подходит для этого. Если Вы внимательно посмотрите на историю Российского государства, то наверняка заметите, что «эпоха дворцовых переворотов» была одной из самых лучших эпох в развитии России — Россия тогда, действительно изменялась и развивалась, причем, в нужную всему российскому народу сторону. А вот когда власть надолго сосредотачивалась в каких-то одних руках, то все шло «наперекосяк». Вспомните и Ивана Грозного, и Петра Великого, да и Сталина с Леонидом Ильичом Брежневым — заодно, везде одно и то же, начало правления — прекрасное, конец — ужасный. Ну а если Вы посмотрите на нынешнего президента России — Путина, то увидите, то же самое. Отсюда вывод — пришла пора менять и его. Но сделать это до 2024 года можно только с помощью государственного переворота, и никак иначе. Впрочем, до ожидаемого катаклизма (толчка к «Мировой революции») еще есть время, и возможно, эта смена произойдет вполне легитимно — в 2024 году. По мнению автора, это — самый лучший вариант. Тем более что Путин прекрасно справляется со своей исторической задачей — готовит Россию к глобальным переменам. Ну а как дела пойдут на самом деле, «поживем — увидим». В любом случае, никакие партии для этого не подходят, что называется, по определению. Новые лидеры — нужны, новые партии — нет. И к слову сказать, тот же Путин этих новых лидеров сейчас и выращивает, по крайней мере, пытается и «флаг ему в руки» за это.
Кстати, в психотерапии есть такой метод лечения, и он состоит в том, чтобы научить человека притворяться. Точнее, этому не учат — ведь это природный навык, который все люди активно используют, особенно в детстве. Поэтому в контексте лечения (от чего угодно) и любой коррекции речь идет о том, чтобы восстановить навык качественно притворяться. Это очень эффективный метод, переоценить его не получится. И хотя порой приходится «сто потов пролить», чтобы восстановить у человека навык притворяться, но это того стоит — результаты отличные, просто душа радуется. А умысел этого метода вот в чем — создать образ конкретного действия, которое впоследствии гарантированно приводит к желаемому результату — к тому самому, который человек обозначает — мол, хочу (то-то). А поскольку взрослые люди — те же дети, только с большим размером одежды, то когда психотерапевт дает задание притвориться, то пациент, полагая это «просто притворством» и делая все «понарошку» в лучшем виде — и что ценно, САМ! — создает изрядный потенциал к действию, которое в итоге и приводит его к желаемому результату. Именно этим автор здесь и занимается, другими словами, он притворяется. Постарайтесь и Вы, уважаемый читатель, притвориться, что поверили автору, глядишь у нас вместе что-нибудь путевое и получится. Почему вместе? Да потому, что читая любой понравившийся текст, читатель, хочет того или нет, сплетает вокруг себя, своего окружения и автора понравившегося текста информационную паутину, которая и составляет это «вместе». И чем больше человек читает, тем больше эта паутина. А теперь другой вопрос — почему это относится только к понравившемуся тексту? Только потому, что лишь такой текст заставляет читателя ставить самого себя на место автора, другими словами, притворяться. А это, как мы выяснили, — очень важный и полезный процесс, прежде всего, для самого читателя, но и для автора — тоже. Главное, чтобы поменьше притворялись государственные чиновники, а у них, к сожалению, это как раз лучше всех получается. Вот что по этому поводу пишет обозреватель Георгий Бовт в «Комсомолке» от 14.11.2018 в своей статье «А ГУП и ныне там» (www.kp.ru).
«О надобности прекратить создавать новые унитарные предприятия и ликвидировать существующие впервые заговорили еще в далеком 1994 году. С тех пор количество именно федеральных ГУП сократилось во много раз. К примеру, в начале 2000-х их было более 10 тысяч, а сейчас несколько сотен. МУПы (муниципальные унитарные предприятия) и ФГУПы (федеральные унитарные предприятия) — символы нынешней российской экономики. Доля государства в ней уже превысила 70%, тогда как еще десять лет назад она составляла примерно треть. Там, где должны работать рынок и конкуренция, где должны колоситься малые и средние предприятия, приходит чиновник со товарищи и организует какой-нибудь ГУП. Оправдывая, разумеется, государственными интересами: мол, сфера очень важна, не место тут какому-то частнику. А на деле потому, что так проще «пилить». Чаще всего именно через МУПы, к примеру, пропускают тендеры на освоение бюджетных средств. Удобно — не нужно городить какие-то частные фирмы-прокладки, а все вроде как делается с «государственным участием». К примеру, более половины всех унитарных предприятий в стране занимаются сдачей в аренду помещений. Больше некому, что ли? Разумеется, ставки там будут ниже рыночных. На бумаге. А почему? догадайтесь с трех раз. Часто ФГУПы существуют как аффилированные при различных ведомствах, получая привилегированный доступ к госзаказам. В регионах ГУПы создают под «благое дело» — выполнение каких-то социальных функций (медицина образование), борьбу со стихийными бедствиями. Однако часто это лишь прикрытие местных властей по поддержке нехитрого бизнеса ближайших родственников. По данным ФАС, эффективность работы унитарных предприятий подчас в 5 раз ниже, чем частных. Попросту там, в разы больше воруют. Если в среднем по России производительность труда составляет 4,4 млн. руб. на человека в год, то в ГУПах — 972 тыс. рублей» (Бовт). К слову сказать, Бовт не упомянул в своей статье о ГУПах, которые организованы различными партиями, а есть и такие, и это, прежде всего — МУПы (у муниципалов своих денег нет, а некоторые партии и отдельные партийцы их финансируют, получая назад добрую половину прибыли). Именно поэтому автор и предлагает сделать наполовину государственными (пятьдесят процентов акций принадлежит государству) — все крупные и средние предприятия, кроме оборонных и особо важных предприятий, которые должны находиться под полным государственным управлением. А все малые предприятия сделать исключительно частными. На этом и закончим.